поможете подредактить?
Иней хрустел под подошвами старых сапог.
Это - последняя зима. Или осень? Лето? Весна? Не знаю, для меня они все слились в сплошную вереницу серых дней, и каждый из них стал для меня последним. Я свято верил в эту маленькую ложь, так как мне больше не во что было верить.
Дочери лорда Раши-ар, Мышиного Короля, никак не желали покидать мое сознание. Я не раз видел два красивейших молоденьких личика, похожих, как две капли воды, с любопытством выглядывающих из-за занавеси паланкина. Чуть смуглые, черноволосые, с большими миндалевидными зелеными глазами... они мне казались воплощением неземной красоты. Я никогда не мечтал о них, как о женщинах - мое сердце отдано той, что никогда больше не увидит света - но не мог не восхищаться красотой принцесс.
А потом сказка разрушилась. Наверное, я не должен был это видеть - я оказался не столь пьян, как считал евнух-нянька, сопровождавший девушек. Паланкин осторожно опустили на землю в подворотне, у дома старухи-ведуньи, известной и Верхнему, и Нижнему городу, занавеси были отдернуты, и евнух помог встать сначала одной из сестер, а потом и другой. Но не стройные девичьи тела скрывали роскошные платья, а короткие и скрюченные тельца карлиц. Я надеялся, что это выпитое вино затуманило мое сознание, но с каждым их неуклюжим шагом эта надежда становилась все призрачней и призрачней. Ашак и Рисса, сказочные принцессы, имена которых произносят со священным трепетом, более подобающим богиням Звездной Дуги, были не более, чем иллюзией, наваждением, навеянным колдовскими зелеными глазами и безжалостно убитым неловкими шажками коротких ножек.
Я многое повидал, многое пережил. Я потерял все, что у меня было - чтобы обрести взамен елейную благодарность Мышиного короля и увесистый кошелек, все содержимое которого давно тоненькими ручейками растеклось по городским кабакам. Я жил лишь одной верой в прекрасное, это стало более чем верой - маниакальным культом, кроме которого в моей жизни отводилось место лишь вину и сожалениям о прошлом.
А теперь веры в прекрасное не стало. Оно скорчилось и изогнулось, стало фальшивым, наигранным и ненастоящим. И кому в Богами забытом черном городе было дело до одержимого призраками нарастающего безумия старого солдата?
Каждый день стал для меня последним. Больше мне стало не во что верить.